Взорвать гидроэлектростанцию - это все равно, что без боя взять город. Электричества в домах нет, заводы обесточены. Продукция на фронт не поступает... Поэтому всегда, когда немцы не могли захватить станцию, они пытались уничтожить ее любым способом.
ДнепроГЭС - главное достижение первой пятилетки. Гигантскую по тем временам станцию возвели советские инженеры и 36 тысяч рабочих - вольнонаемных. А также американские технические консультанты. Один из них - полковник Хью Купер – даже был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Но с началом войны главная гордость Советского Союза оказалась на линии фронта.
Рассказывает Владислав Кононов, Российское военно-историческое общество: «В августе 1941 года при наступлении немецких войск был отдан приказ о взрыве плотины».
20 тонн аммонала - промышленной взрывчатки - подняли в воздух часть плотины. Вниз по течению пронесся вал воды. Сколько человек могло при этом погибнуть – историки спорят до сих пор, никаких официальных документов не сохранилось.
Немцы восстановили станцию, чтобы пользоваться ее электричеством. Но уже в 43-м Красная Армия стала активно наступать и фашисты, решили взорвать ДнепроГЭС. На этот раз взрывчатки было больше - 200 тонн тротила. Плюс в бетон замуровали сотню авиабомб. Достаточно для того, чтобы плотина перестала существовать вообще.
Но, к счастью, ДнепроГЭС устояла. Ее спас героизм советских саперов. Они успели перерезать провода, ведущие к взрывчатке - до того, как немцы решили реализовать свой страшный план. Но ДнепроГЭС - не единственная станция, где во время войны гремели взрывы.
Рассказывает корреспондент Ольга Воронянская: «Баксанскую ГЭС называют «птицей Феникс» отечественной гидроэнергетики. Дело в том, что во время Великой Отечественной войны ее дважды взрывали. Сначала наши - при отступлении, ну а затем и фашисты. Причем вторые взрывчатки не пожалели. Заложили столько, что на воздух взлетел весь машинный зал. Но, несмотря на такие серьезные разрушения, станцию смогли восстановить. Благодаря отваге обычных людей».
По расчетам красноармейцев, при взрыве Баксанская ГЭС должна была просто на некоторое время выйти из строя. При желании ее можно было восстановить в довольно быстрые сроки. Но когда станцию решили уничтожить немцы, то не пожалели ничего. От красивейшей ГЭС Союза осталась груда металлолома.
По словам работницы Баксанской ГЭС в 1940-1948 годах Марии Рухляды, «осколки от станции летели аж до тех гор. Настолько сильный взрыв был. И еще огненный столб был поднят на уровень почти вот этой горы».
Эта хрупкая женщина в свои 90 лет хорошо помнит фашистскую оккупацию. В 42-м в Кабардино-Балкарию зашла румынская армия. Мария, тогда молодая девушка, пряталась вместе с другими местными жителями в подвале поселковой продуктовой базы. Выйти из которого порой они не могли неделями.
Рассказывает Мария Рухляда: «Тропинка к воде. Но невозможно было днем подойти - румыны же. Они только нос увидят и уже стреляют. И я вам честно говорю, матери оставляли в подвалах детей и шли за водой. Но не возвращались - были убиты».
Те, кто остался после освобождения республики, первым делом стали восстанавливать Баксанскую гидростанцию. Именно хрупкие женщины стали главными работниками. Мужчины по-прежнему оставались на фронте.
«Чуть ли не на следующий день вышли восстановить Баксанскую ГЭС. Разрывали, разгребали и выкапывали. Чаще всего вручную. Где ж тут машины», - вспоминает Мария Рухляда.
Такая спешка была нужна, чтобы дать электричество в окрестные поселки и, главное, на вольфрамо-молибденовый комбинат - главный потребитель Баксанской станции. Вольфрам был жизненно важен – из него делали сердечники подкалиберных снарядов, которые пробивали даже броню немецких танков «Тигр». К слову, когда враги пришли в эти места, готовую продукцию работники завода спасали как могли.
По словам бывшего главного технолога комбината Рашида Текуева, «эту готовую продукцию по 10 кг люди уносили на себе через перевал в Грузию. Немцы разбомбили фабрику и кое-какие цеха. И комбинат встал».
Восстановление комбината шло одновременно с работами на электростанции. Как трудятся односельчанки на родной ГЭС, Мусаби Каншаов увидел на фронте. В 44-м году в стрелковый полк 51-й армии приехал полевой кинотеатр.
На экране замелькал документальный фильм про Кабардино-Балкарию. И впервые с начала войны пулеметчик Каншаов, работавший на Баксанской ГЭС в 1941-1942 и 1946-1986 годах, дал волю эмоциям: «И нам показывают в киножурнале как разрушена станция, как монтируются агрегаты, а у меня слезы. И друг мой спрашивает: «А почему ты плачешь»? А я и отвечаю - это моя родина».
Снова увидеть Баксанскую ГЭС Мусаби смог только в 1946-м. После победы над фашистами он вернулся работать на уже родную станцию. Тогда-то впервые он воочию увидел тех самых людей из документального кино. В том числе и Марию Рухляду. Только теперь они не разбирали завалы Баксанской ГЭС, а отстраивали станцию заново.
Слово Марии Рухляде: «Нас не надо было ни подгонять, ни будить. Нас надо было гнать с работы. Мы не отрывались, для того чтобы всё для Победы. Всё для фронта».
Ожесточенная битва шла в это время и за киловатты другой горной гидроэлектростанции - Гизельдонской. Северная Осетия во главе с городом Орджоникидзе имела стратегическое значение в битве за Кавказ. Продолжение проекта «Как воевали плотины» смотрите в следующую вреду в 8 часов вечера.
