Обводнительная система г. Москвы. Проект инженера Авдеева, 1932 г.
Планы строительства московской гидроаккумулирующей станции, способной сгладить суточные перепады энергопотребления, были разработаны еще в начале тридцатых годов. Решение о ее возведении не было принято как по техническим, так и по политическим причинам – руководство страны предпочло альтернативный проект «Большая Волга». Реалии Великой Отечественной войны подтвердили правильность этого выбора. Вот что об этом пишет интернет-издание «Свободная пресса».
Революция 1917 года, последовавшие затем Гражданская война, катастрофическое ухудшение экономической ситуации в крестьянской среде и взятый курс на индустриализацию за 15 лет привели к существенному изменению демографической ситуации в советской России. Значительные массы крестьян устремились в крупные города, прежде всего, в Москву. К началу 1930-ых годов население столицы выросло с 1 млн до 3,5 млн человек. Столь бурный рост порождал множество проблем. В первую очередь, речь шла о нехватке воды: Рублевский водовод не обеспечивал возросшие потребности в питьевой и технической воде, а стремительно мелеющую Москва-реку в летнюю межень в районе Кремля можно было перейти вброд. По сравнению с городами Европы обеспеченность водой в Москве была в 3 — 3,5 раза ниже. Плюс реку стали наполнять стоки теперь уже многомиллионного города.
Второй проблемой стал ускоренный рост энергопотребления: в дневное время, когда работали промпредприятия потребление резко увеличивалось, а в ночное — падало, что не позволяло равномерно распределять нагрузку. Перепады напряжения и частоты тока в сетях выводили из строя оборудование, приводили к коротким замыканиям и многочисленным пожарам. Попытки введения вечерних и ночных смен на предприятиях к существенному улучшению ситуации не приводили. Таким образом, перед властями стояли две острейших проблемы: обводнения Москвы и минимизации пиковых нагрузок на энергосистему.
Для решения основных проблем было предложено использовать германский опыт, где еще с начала XX века начали строить ГАЭС (тогда — гидроаккумуляторные электростанции, сейчас — гидроаккумулирующие). Принцип их работы был достаточно прост: выше основного водоема создавался искусственный (верхний бассейн), соединявшийся водоводами с основным источником воды. ГАЭС характеризуются работой в двух режимах: насосном и турбинном (генераторном). В насосном режиме вода из нижнего водоема перекачивается гидроагрегатами ГАЭС в верхний бассейн. В насосном режиме ГАЭС обычно работает в ночной период, когда в связи со снижением нагрузки в энергосистеме имеется избыток электроэнергии, вырабатываемой неманевренными станциями. Потребляя эту энергию ночью, ГАЭС ликвидирует провальную часть суточного графика нагрузок. В турбинном режиме вода из верхнего водоема сбрасывается в нижний через агрегаты ГАЭС, а вырабатываемая электроэнергия подается в энергосистему. В турбинном режиме ГАЭС работают в периоды максимальной нагрузки в энергосистеме, обычно в часы вечернего и утреннего пиков в суточном графике нагрузок.
Историки до сих пор спорят, когда Воробьевы горы были переименованы в Ленинские — в 1924, 1935 или 1936 годах, но на тот момент этот район являлся фактической окраиной столицы, имел большой перепад высот, поэтому именно здесь было предложено создать ГАЭС. Детальный проект был представлен в 1933 году и фактически совпадал с действующей германской станцией Хердекке (современное название — Кепхенверк, неподалеку от Дортмунда), построенной в 1927—1930 годах. Мощность ГАЭС, получившей название Москворецкой, должна была быть примерно на 10% больше немецкого аналога. Станция при перепаде высот в 77,5 м должна была иметь 4 гидроагрегата общей мощностью 134 МВт и искусственный верхний бассейн объёмом 6 млн куб. м и площадью чуть менее 1 кв. км, которое бы расположилось на вершине Воробьевых (Ленинских) гор. Его наполнение и сброс воды должны были осуществляться по напорным трубопроводам длиной около 500 м. Стоит отметить, что экономическая эффективность проекта изначально была под вопросом: если в Германии электроэнергия в ночное время стоила существенно дешевле нежели днем, что создавало возможность получения прибыли, то в советской России вопрос экономической целесообразности не был столь актуальным.
Впрочем, проекту первой ГАЭС в СССР в 1930-е годы не суждено было осуществиться, и, вероятно, к лучшему. Доподлинно неизвестно, но существует версия, что проект строительства ГАЭС соотносился с еще одним амбициозным планом — обводнения Москвы, предложенным инженером Авдеевым (Ановой) в 1932 году. По этому проекту на высотах Воробьевых гор должно быть сооружено крупное водохранилище, названное «Сетуньским водоемом» — достаточно крупное для снабжения водой всего юга столицы. Сетуньский водоем должен был иметь сток в Москву-реку на Ленинских горах.
Этот вариант предполагал строительство на верхней Волге, примерно в 12 км от города Старица, плотины высотой 40 м, которая создала бы водохранилище объемом в 2,5 млрд. куб м с большим затоплением земель. Из водохранилища вода по каналу длиной 230 км должна была идти в Москву-реку самотеком через Клин и Волоколамск. Но против него выступили опытные гидростроители, которых поддержал начальник Главэнерго Глеб Кржижановский. На обсуждении проекта он высказался резко против этого проекта: «Я враг самотека, как в технической, так и в партийной жизни…».
В итоге решение вопреки формальной иерархии власти в СССР, принималось не Советом народных комиссаров, то есть формальным правительством Советского Союза, а пленумом ЦК ВКП (б) — властью партийной. Из трех существующих проектов каналов для обводнения Москвы выбрали самый короткий — было решено перебросить в столицу воды Волги, построив 128-километровый канал от Дубны, позже получивший название канала им. Москвы. Проект был более комфортный и эффективный, но и более трудоемкий. Первоначально эта задача была поручена Москаналстрою, находившемуся в ведении Мосгорисполкома. Но уже через несколько месяцев стало понятно, что столь сложный проект не может быть реализован лишь силами столичных властей. Проект был передан в ведение ОГПУ, стройку возглавили руководители Беломорканала, уже имевшие огромный опыт использования заключенных при сооружении подобных объектов.
В результате в верховьях Волги были создано Иваньковское водохранилище, решившую проблему водоснабжения Москвы… Следом ниже по течению построили еще две плотины — Угличскую и Рыбинскую. Они позволили на достаточно долгий срок стабилизировать энергетику столицы путем включения в состав энергосистемы маневренных мощностей ГЭС. То, что в 1930-ые в Москве так и не была построена ГАЭС, а вместо нее возникли три ГЭС на Волге, можно счесть значительной удачей. Во-первых, нахождение ГАЭС в черте города во время грядущей войны было сопряжено с постоянным риском аварии. Уже упомянутую германскую ГАЭС Хердекке неоднократно бомбили и выводили из строя британские и американские ВВС.
Кроме того, возможные последствия эксплуатации ГАЭС в условиях войны выяснились позднее, при строительстве главного корпуса МГУ. В 1948 году проект нового здания университета готовил известный советский архитектор Борис Иофан, придумавший небоскреб Дворца Советов. Однако, за несколько дней до утверждения «в верхах» всех чертежей его отстранили от работы. Создание крупнейшей из сталинских высоток было поручено группе архитекторов, возглавляемой Львом Рудневым. Причиной столь неожиданной замены считают неуступчивость Иофана. Он собирался строить главный корпус прямо над обрывом Ленинских гор. Но к осени 1948-го специалисты сумели убедить Сталина, что такое расположение огромного сооружения чревато катастрофой: район опасен с точки зрения возникновения оползней, и новый Университет попросту сползет в реку. Сталин согласился с необходимостью переноса главного корпуса МГУ подальше от кромки Ленинских гор, а вот Иофана такой вариант совершенно не устраивал, и его отстранили. Руднев перенес здание на 800 метров вглубь территории, а на месте, выбранным Иофаном, создал смотровую площадку. Если бы на этом месте был построен верхний бассейн ГАЭС в условиях наступления немецких войск на Москву, постоянных бомбежек и опасности оползней, одномоментное разрушение столь гигантского сооружения грозило возникновением многометровой волны, которая могла нанести колоссальный урон всем прилегающим к реке территориям. Кроме того, грамотное использование водохранилищ, на построенном к 1937 году канале, позволило серьезно осложнить продвижение вражеских войск в ноябре 1941 года.
Еще один плюс в пользу решения о строительстве канала «Волга — Москва» состоял в том, что мощность ГАЭС при отсутствии неманевренных видов генерации, в частности, угольных станций, становится бесполезна, в отличие от не требующих дополнительных энергоисточников волжских ГЭС, снабжавших город в условиях жестокого дефицита топлива времен войны. Кроме этого, проект стал важнейшим фактором возникновения промышленных центров Поволжья, без которых вряд ли стало бы возможно быстрое развитие страны в 1950-ые и 1960-ые годы. Впрочем, число погибших в ДмитЛаге заключенных, строивших канал Москва — Волга, по официальным данным составило 22842 человека, хотя существуют и куда более высокие оценки (до 700 тыс. — 1,5 млн человек при том, что по количество работающих на канале никогда не превышало 200 тысяч человек).
Что же касается ГАЭС, то сейчас в окрестностях Москвы такая станция существует и эффективно работает. Она находится на небольшой речке Кунья в районе Сергиева Посада (ГАЭС именуется в честь прежнего названия города — Загорской). Ее строительство, предпринятое с той же самой целью — стабилизации энергосистемы — было затруднено многочисленными оползнями, вынудившими создателей ГАЭС применить множество технических новшеств. В 1970-ые годы эти сложности были преодолены, но уверенно сказать о том, что и в 1930-ые существовала техническая возможность справиться со склонами Москва-реки, нельзя. Как и любой другой нереализованный проект, работа над Москворецкой ГАЭС отчасти оказалась полезной. Разработчики проекта приобрели ценный опыт, который был использован в дальнейшем, и предостерегли своих будущих коллег от опасных ошибок.
http://svpressa.ru/post/article/126434/?cbtn=1
