Борис Веденеев: гидротехник, обуздавший рубль

×

Сообщение об ошибке

Notice: Undefined property: views_handler_argument_field_list_string::$argumen в функции eval() (строка 1 в файле /home/hydro1945/hydro1945.ru/www/sites/all/modules/views/plugins/views_plugin_argument_validate_php.inc(53) : eval()'d code).
 Фото из архива ВНИИГ

Фото из архива ВНИИГ

Следом за наступающими солдатами в разрушенные войной города приходили люди с тетрадями – сотрудники Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Одной из задач, поставленных перед ними, была оценка материального ущерба. Данные, собранные по всей стране, стекались к шестидесятилетнему академику Борису Веденееву, по профессии – гидроэнергетику.

Чтобы стать экономистом, надо учиться экономике. Чтобы стать инженером – инженерным дисциплинам. Сейчас это кажется естественным, но сто лет назад с одним и тем же человеком в течение жизни происходили столь странные метаморфозы, что впору задуматься: а может, нынешнее разделение по специальностям не так уж полезно?

Как и Генрих Графтио, Борис Веденеев учился на путейца, но не железнодорожника – его страстью были водные пути сообщения. После заграничной стажировки в возрасте 25 лет молодой инженер занялся проблемой Днепровских порогов. Они были очень серьезным препятствием судоходству на Днепре.

Но что для одних проблема, то для других – радость. Пороги на Днепре, как и любые другие пороги (например, на Волге), заставляли разгружать корабли и перемещать грузы по суше – к радости извозчиков и железнодорожников. Транспортники получали прибыль, но с точки зрения экономики в целом замена дешевого водного грузооборота дорогим сухопутным вела к суммарным убыткам.

Однако частное сопротивление решению проблемы порогов было весьма ощутимым, и дело с мертвой точки в Российской империи так и не сдвинулось. Молодой инженер отправился на север – заниматься обустройством незамерзающего Мурманского порта, оказавшегося крайне востребованным во время Первой мировой войны, перекрывшей Черное море и Балтику. А ведь в Мурманск еще не была проведена железная дорога…

Вернуться на берега Днепра ему удалось только через пятнадцать лет – завершалось строительство первенца ГОЭЛРО Волховской ГЭС, и следующую крупную станцию плана – Александровскую – должны были строить на Украине. Но тут возник, как сказали бы сейчас, спор хозяйствующих субъектов.

Дело в том, что до революции цены на продукцию определялись спросом и предложением, а также аппетитами частных предпринимателей. Революция сломала рынок, но не отменила деньги, которые продолжали оставаться главным инструментом экономики. Их выделяли на те или иные проекты власти, но принципы, по которым происходило выделение средств, вызывали споры и даже схватки между представителями разных регионов страны.

И вот – середина двадцатых годов, Украинская ССР спорит с РСФСР о том, что строить сперва – ДнепроГЭС или Волгодонский канал. В комиссии, которой руководит Троцкий, кипят нешуточные политические страсти. Требуется взвешенное, доказанное цифрами зрения решение.

И тогда профессор Веденеев, в прошлом начальник работ по сооружению Волховской ГЭС, а теперь главный инженер Днепровского строительства, начинает постепенно становиться еще и экономистом. Учитывая многоплановость влияния ГЭС на экономику – не только на энергетику, но и транспорт, металлургию, сельское хозяйство, строительство, оборонную промышленность и многие другие отрасли – он решает сложнейшие задачи по оптимизации, как бы сейчас сказали, бизнес-процессов.

Читать сейчас «Бюллетень государственного днепровского строительства» (в этом массовом периодическом издании Борис Веденеев входил в состав редакции) безумно интересно. Мало того, что строительство было крупнейшим в Европе – в нем принимал участие весь цивилизованный мир. В техническом совете предлагали свои проекты немцы, американцы и – в качестве третьей державы – служба главного инженера Веденеева.

По всему миру ездили специалисты и собирали опыт. Вот фрагмент отчета инженера Квиринга о командировке в Норвегию, опубликованного в этом издании:

«Мы часто говорим: Волховстрой стоит нам слишком дорого потому, что мы 6-7 лет строим. Ничего подобного. Норвежские станции, которые строятся в течение 7-9 лет, стоят даже с учетом потери капитала смехотворно мало (Сольберфорс – 65 млн крон = 32 млн рублей, Нурэ 64 млн крон = 32 млн рублей, т.е. в 3 раза меньше Волховстроя). Причина в том, что у Волхова бывало до 2000 служащих, а на Нурэ 52 вместе с сестрой милосердия, двумя полицейскими, конторщиками и т.п. Далее, на Волхове число рабочих доходило до 14000 (считайте, сколько помещений, столовых, обслуживающего персонала и т.п.), а на Нурэ максимально 510, а зимой 200. Это обозначает, конечно, что на Нурэ работы в значительно большей мере механизированы, чем на Волхове, но это так же значит, что они организованы лучше».

Казалось бы, это – жесткая критика в адрес главного инженера Веденеева, начальника работ на Волхове. Но эта критика идет на пользу делу, она указывает не только на ошибки, но и на пути их исправления. Раз так, то она получает зеленый свет на публикацию, которая лет через пять вполне могла стать поводом для возбуждения уголовного дела.

ДнепроГЭС – станция, равной в Европе которой не было – дал ток в 1932 году, всего через пять лет после начала строительства. Фактическая себестоимость электроэнергии – главный для Веденеева показатель – в 1934 году составляет 44 копейки за киловатт*час. На тот момент это самая дешевая электроэнергия в мире и яркое доказательство правоты экономических расчетов Веденеева. Дешевая энергия – дешевая продукция Вокруг ДнепроГЭСа растут заводы – плоды победы днепрогэсовцев в ожесточенной дискуссии «Запорожье или Криворожье», которая велась все в том же бюллетене.

А главный инженер Днепростроя, теперь уже академик, занят новым делом – принципами расположения энергоемких отраслей в соответствии с наличием гидроэнергетических ресурсов, то есть рек. И в первую очередь он занят Волгой: в 1934 году в журнале «Плановое хозяйство» выходит его статья «Технико-экономический анализ проблемы реконструкции Волги». Кто знает, дали бы без этой статьи Угличская и Рыбинская ГЭС электрический ток в холодную, осажденную Москву поздней осенью 1941 года?

Еще он пишет учебники по гидроэнергетике, преподает в высших учебных заведениях, возглавляет Главгидроэнергострой, работает в Ученом совете Секции по научной разработке проблем водного хозяйства Академии наук и даже состоит депутатом Верховного Совета СССР.

Приходит война, и опыт академика Веденеева снова востребован – он возглавляет технический совет Наркомата электростанций, а затем – занимается оценкой ущерба, нанесенного войной. И все это – всего-навсего одна жизнь одного инженера.

В 1946 году, когда Бориса Евгеньевича не стало, его имя присвоили Всероссийскому (ранее - Всесоюзному) научно-исследовательскому институту гидротехники, расположенному в Петербурге, музей которого содержит бесценную коллекцию материалов о развитии нашей гидроэнергетики.

 

 

На главную